Российская империя (часть 4)
Сводная бригада лесорубов и трактористов.
ЖАЛОБА.
Уважаемый Владимир Ильич Ленин! Верим только Вам и Вашему верному помощнику Л.И. Брежневу. Сообщаем, что в нашем Социализме очень много несправедливости. Нас все обманывают. Некоторые из нас уже старые, имеют внуков и правнуков, но коммунизма как не было, так его и нет. Мало того, наш директор пьет и постоянно дерется. Обзывает нас очень нехорошими словами, такими как бездельники и лодыри. Нам очень обидно, потому что мы уходим в запой максимум на полторы недели, а когда работаем, то наш перекур составляет всего лишь два часа за смену. И еще, уважаемый товарищ Ленин, вчера этот злыдень-директор несколько раз огрел нашего бригадира штакетиной вдоль позвоночника. Уверяем Вас, что ему сейчас очень больно, бригадир даже отказался от водки, так как, по его словам, у него пошатнулось здоровье.
Поэтому, уважаемый Владимир Ильич, пожалуйста, приезжайте к нам, накажите врага народа, нашего директора, и расскажите нам сами, когда же наконец наступит в нашей стране коммунизм, ну а если что, тогда мы готовы еще недельки две или три подождать. И еще, дорогой наш товарищ Ленин, если Вы чем-то сильно заняты, то можете прислать вместо себя своего верного ученика Л.И. Брежнева, пусть он лично наведет у нас порядок и накажет всех, кто обижает людей, желающих жить при коммунизме. И последнее! Дорогой товарищ Ленин, Вам шлют низкий поклон доярки колхоза «Путь». Куда их колхоз направляется, мы сказать толком не можем, но то, что они пока топчутся на месте, это факт.
До свидания! С нетерпением ждем от Вас положительных вестей!
Леспромхозовские рабочие и доярки колхоза «Путь»».
Письмо было незамедлительно отправлено и через несколько дней пришел вполне ожидаемый ответ.
В одно прекрасное солнечное утро на таежной лесосеке, где в данный момент работали авторы письма, приземлился небольшой вертолет. Из него вышли с десяток молодых людей спортивного телосложения, в черных комбинезонах, в черных шапочках и черных коротких сапогах. Они быстро вычислили сочинителей послания, завели их за угол передвижной пилоточки, построили в шеренгу, скрупулезно пересчитали и только после этого вытащили из-за пазух резиновые черные дубинки.
Слегка подустав работать руками, приезжие отложили свой инструмент, ухватили мужиков за уши, после чего продолжили урок исключительно при помощи кованых ботинок, нанося удары по опухшим от пьянки и небритым мордам.
По тайге разнесся дикий вой, который эхом отозвался даже в Социализме. От такого вопля развалилась деревянная уборная председателя поссовета. Мастер столярного цеха вышел из двухнедельного запоя. На время перестали хрюкать голодные и тощие, как пилы, леспромхозовские поросята. С ворот местного кладбища сорвало ветром портрет Л.И. Брежнева.
- Что-то в Социализме орут громко?! - мирно говорили мужики из поселка Россия, сидя в уютных беседках за чашкой чая.
Вертолет улетел так же стремительно, как и прилетел. Через несколько минут к месту трагедии подбежал мастер леса.
- Чего вы тут делаете?! Почему не работаете?! - грозно спросил он.
Ответить на его вопрос мужики не могли. Они шамкали беззубыми ртами, чего-то нечленораздельно мычали и все время показывали на голубое небо.
- Понятно! - произнес мастер. - Работать не хотите!
С этими словами он взял в руки толстый дубовый сучок и с его помощью быстро вернул лесорубов на рабочие места. Мужики нехотя повиновались. После встречи с представителями Ленинско-Брежневской команды они кряхтели, стонали, еле передвигались, но, следуя заветам Ильича, продолжали ва лить лес, веря в то, что через год, а может быть, через два наступит долгожданный коммунизм, где можно будет расслабиться и только жрать, пить, спать и ничегошеньки не делать.
Вскоре из больницы выписался и товарищ Рябчиков. Он тут же прибежал в кабинет директора и со слезами на глазах стал упрашивать коллегу объяснить ему, что происходит на его территории. Он, конечно, слышал, что рабочие написали письмо Ленину, поэтому первый вопрос к директору у него был таков:
- Аким Антонович, ваши рабочие газеты-то хоть читают?!
- Не знаю! Я ведь с ними в уборную не хожу, - Разгуляй хитровато прищурил глаза.
Рябчиков схватился за голову.
- Ничего не понимаю! - Федор Андреевич развел руками и громко вздохнул. - Думал, поживу в этой загадочной местности, разберусь что к чему, ан нет!
- А что конкретно вы не можете понять?
- Да все не могу понять! Не могу понять, почему рабочие пишут письмо Ленину, умершему больше полувека назад, почему в колхозе «Путь» корова дает молока меньше, чем коза, а корова у жителей России - по тридцать пять литров! Почему в поселке Социализм нет продуктов, а в России ломятся от них прилавки! Почему в Социализме грязь по уши, а в России чистота и порядок! Почему в Социализме люди живут в бараках, а в России в добротных коттеджах?! И вот, дорогой мой Аким Антонович, все то время, пока я здесь живу, у меня в голове вертится один и тот же вопрос: «Почему?!» Почему?!
Разгуляй, молча выслушав коллегу, прошелся по кабинету, с удовольствием закурил, с сочувствием взглянул на потного Рябчикова и четко произнес:
А что тут не понять? Очень все просто. У нас в России появился выборный президент, парламент, появилась свобода слова, свобода печати, свободная торговля, свободное вероисповедание, ну и, наконец, появилась частная собственность на средства производства, частная собственность на землю, частная собственность на недвижимость! Теперь у нас в России появился стимул в работе, хочешь хорошо жить - хорошо работай, не хо чешь хорошо жить - иди живи в Социализм! Вот так-то, мой милый! Ну, я же говорил, что у нас здесь сложилась уникальная ситуация, видны все плюсы и минусы обеих систем!
- Ну, вы тогда уберите Социализм, который вам так не нравится, - предложил парторг.
- Ой, нет, нет! Вот этого как раз и не нужно делать ни при каких обстоятельствах!
- Почему так?
- Да потому что большевистская пропаганда - это на самом деле сильное оружие, оно даже на меня иногда действует!
- Да неужели? - удивился Рябчиков.
- Да! Но, к счастью, у нас в данной местности есть от нее мощное противоядие.
- И, если не секрет, какое?
- Да очень простое! Ну, к примеру, вот появляется у меня в голове мысль, что, может, жизнь в социализме намного лучше, чем жизнь при капитализме. Тогда я делаю так: прихожу домой, хорошенько ужинаю, парюсь в сауне, купаюсь в бассейне и, когда начинают звенеть церковные колокола, переодеваюсь, покидаю свой пятикомнатный дом, перескакиваю ручей и оказываюсь в Социализме!
- Ну и что дальше?!
- Дальше я расправляю свои болотные сапоги и пробираюсь в барак, в котором у меня, как у директора, имеется небольшая комната. Ночую там ночку, а утром бегу в деревянную уборную за триста метров и, если по дороге не наложу в штаны, считаю, что мне крупно повезло. Потом завтракаю черным хлебом с кипятком, вновь расправляю бродни и, стараясь не утонугь в грязи, перебежками возвращаюсь в свой уютный коттедж. И поверьте, желание пожить в Социализме пропадает у меня на долгие годы.
- Так это что? Получается, что этот поселок у вас как наглядное пособие, что ли? Да?
- Ну, можно сказать, в какой-то степени так оно и есть!
После такого ответа Рябчиков глубоко задумался.
Получается, что мы разрушали Россию только для того, чтобы построить вот это?! - парторг повернулся в сторону бараков, непролазной грязи и нищеты.
В глазах Рябчикова появились огоньки разочарования и зеленой тоски. Посидев неподвижно несколько минут в полном замешательстве, Федор Андреевич собрался с силами и задал Разгуляю вопрос:
- Аким Антонович, а мне можно в России пожить в коттедже, ну хоть недельку, другую?
- Пожалуйста! Живите хоть в России, а можете жить и в Российской Империи.
- Не понял, - Рябчиков недоверчиво поднял брови. - В какой это еще Российской Империи?
- Да в самой что ни на есть настоящей. Со своим президентом, со своим гимном, со своими правильными человеческими законами, с частной собственностью, ну и так далее. Я давно за вами наблюдаю. Не полностью голова у вас замусорена. Может, поможете нашей Родине стать еще сильней, чем она была! Не зря ведь наши люди вас сюда направили, к нам просто так не попадают, здесь дураков своих хватает. Значит, верили вам, надеялись на то, что все будет хорошо.
После этих слов парторга вдруг словно озарило.
- Неужели все это... - произнес он. - Кто такие «наши люди»... А вдруг это и есть... М-да! А ведь вопросов-то становится еще больше! - Рябчиков открыл рот и хотел уже было задать директору один щекотливый вопрос, но вовремя передумал и спросил:
- А где находится эта ваша Империя? Вы шутите? Да, Аким Антонович?
- Да нет, какие еще шутки! - Разгуляй взял в руки морской бинокль. - Вот, пожалуйста, смотрите!
С этими словами он передал бинокль Рябчикову.
- Смотрите вот сюда!
Рябчиков приложил бинокль к глазам и стал разглядывать бескрайные лесные просторы. Океан тайги уходил за горизонт.
- Да вот сюда! - Аким Антонович направил руку парторга чуть левее. - Теперь видите?!
- Да, вижу! Вон, далеко-далеко на горизонте, над тайгой, виднеются купола церквей!
- Правильно, вот это и есть Российская Империя!
- Вы шутите?!
- Нисколько! Там раньше староверы жили! - пояснил парторгу Разгуляй. - Село называлось Русское! Потом его переименовали в Российское, ну а уж после революции - в Российскую Империю.
- А чем оно отличается от России?
- Да практически ничем не отличается! Просто там больше простора для маневра, да еще хорошие автомобили, здесь- то их нет, так как отсутствуют дороги, народу там значительно больше, ну и туда намного сложнее попасть!
- А можно?!
- Конечно можно! - Разгуляй почесал татуированную грудь. - С моей рекомендацией куда хочешь попадешь!
Через несколько дней Рябчиков получил ключи от новенького коттеджа.
- Неужели это мое?! - удивленно произнес парторг, когда первый раз переступил порог уютного четырехкомнатного дома.
- Нет! - твердо ответил Разгуляй. - У нас в России халява отсутствует, жилье теперь покупается за деньги, его можно взять в аренду с правом выкупа или в длительный наем. Понятно?
- Да! Понятно! - ответил Рябчиков.
Хотя по его глазам было видно, что и на этот раз понятно ему далеко не все.
Парторг с удовольствием принялся обживать новый удобный и красивый дом. Ему так нравился этот коттедж, что он боялся выходить на улицу, опасаясь, что тогда в жилище -немедленно поселят какого-нибудь передового тракториста, до- ярку-ударницу или комсомольского активиста. Каждый вечер Федор Андреевич ходил по комнатам и не верил, что такой дом можно иметь в частной собственности. Да за такое жилище он готов был работать хоть по две, хоть по три смены, без выходных и без отпусков.
Он вдруг стал понимать, почему люди думают и ведут себя по-иному, имея в собственности недвижимость, землю и технику, которые можно передать по наследству, подарить, продать, обменять или сдать в аренду. Он с ужасом смотрел на покосившиеся бараки Социализма, на многочисленные лозунги, портреты старых вождей-маразматиков, плакаты с призывами совершать никому не нужные подвиги, на грязные дороги, на неэффективное производство и с каждой минутой понимал, что не желает больше жить по законам Социализма.
Наконец Рябчиков вспомнил про обещание, данное Кобольту Егоровичу.
«Вроде он просил меня прислать ему какую-то телеграмму... Да! Точно! Прислать ему телеграмму! Угу! Точно, точно!»
Рябчиков задумчиво помешал угли в камине, прошел на кухню, съел там бутерброд с черной икрой и только после этого побежал на почту. Текст телеграммы он сочинил на ходу.
Еще один месяц счастливой жизни Рябчикова в России пролетел незаметно. В тот день Федор Андреевич Рябчиков находился в кабинете директора и обсуждал с руководителем предприятия грандиозные перспективы производства. Внезапно широко распахнулась входная дьерь.
- Ой! - неожиданно вырвалось у Рябчикова. Его внезапно одолела икота. - Ой!
На пороге стоял...
- Ну наконец-то! А мы уже тут заждались! С приездом! - директор бросился обнимать вошедшего в кабинет Кобальта Егоровича Ягодкина. - Ну, как добрались? Надеюсь, без приключений?
- Спасибо, все прошло замечательно! Ребята молодцы, провели чисто, без всяких загогулин!
За спиной у Ягодкина стояли старые знакомые, Медведев и Волков. Узнав в проводниках своих бывших попутчиков, Рябчиков начал икать еще сильней.
- Ты уж нас прости, дружище! -- обратился Ягодкин к изумленному Рябчикову. - Не мог я тебе тогда в кабинете все рассказать! Да и товарищ Разгуляй тоже.
- Ну, ведь проверить сначала нужно было! - добавил директор.
- Ты же знаешь, какая у нас система, раз - и в каталажку! КГБ не дремлет! - Кобольт Егорович устало опустился в кресло. - Многих я сюда молодых парторгов и комсоргов направил, которых еще можно было спасти. Но ни один мне весточки не прислал. Как приедут в Россию, как увидят разницу жизни между Социализмом и свободной Российской Империей, так сразу бросают все к чертовой матери и начинают работать, деньги зарабатывать на безбедную старость и счастливую молодость. Про меня, старика, забывают. А я ну никак понять не мог, как дела идут в России, да и в Российской Империи в целом. А без достоверной информации в таком серьезном деле мне рисковать было не с руки. Боялся я сам провалиться, да и товарищей подвести!
- Так значит, вы меня как бы в разведку послали? - Рябчиков икал все сильнее и сильнее.
- Ну, получается, что так! Я ведь давно за тобой наблюдал и вот теперь вижу, что не ошибся! - бывший второй секретарь райкома с удовольствием выпил рюмочку «Имперской» водки. - Ты мне как прислал телеграмму, я обрадовался, понял, что идет все по плану, выбрал момент и вот - уже здесь. Хоть под старость лет поживу в нормальном человеческом обществе, без большевистского маразма, лицемерия, стукачества, предательства!
- А почему раныие-то так не делали? - Рябчиков потихоньку приходил в себя.
- Да потому и не делал, что сначала искренне верил ленинским басням и сказкам Маркса, а когда понял, что это пустая болтовня, тогда было уже поздно. Тогда уже за подобные мысли можно было угодить вместе с семьей на Соловки или в солнечный Магадан. Вот так-то, милый мой! Ну что, нам пора! - встав из кресла, произнес Ягодкин. - Хотелось бы до Российской Империи засветло добраться!
-- Ну что?! - Кобольт Егорович и Разгуляй крепко обнялись. - В путь?!
После теплого прощания Ягодкин вместе со своими про водниками вышел из кабинета. Рябчиков с Разгуляем остались и проговорили до позднего вечера.
Вскоре со стороны Империи раздался колокольный звон. Небо озарили яркие вспышки многочисленных разноцветных фейерверков.
- Что там происходит?! - спросил Рябчиков у Разгуляя.
- Там сегодня большое событие!
Видно было, что директор немного волнуется.
- Какое событие?
- Российская Империя искренне радуется, что с большим трудом, но все-таки смогла вернуть к нормальной жизни еще одного заблудшего человека! Вот так вот!
- Как одного? - Рябчиков поднялся со стула. - Как это одного?! На этот раз вы, Аким Антонович, сильно ошибаетесь! Да-да, вы очень сильно ошибаетесь!
От волнения на лице Федора Андреевича появился румянец. Он резко встал, выглянул в окно, еще раз посмотрел на далекие купола русских церквей, отметил нужный азимут и выбежал на улицу.
- Вы куда, Федор Андреевич?! - крикнул ему вдогонку Разгуляй.
Рябчиков бежал быстрее ветра, но все-таки повернулся и помахал рукой.
- Сейчас за вещами! - громко ответил он. - А потом сразу в Российскую Империю! Сразу в Российскую Империю! Назад в нашу родную, любимую и многострадальную Империю!
Топот ног бывшего парторга затих в дали.
- В нашем полку прибыло! - довольный собой, произнес Аким Антонович.
Он прошелся по кабинету, смачно плюнул в сторону покосившихся бараков, закурил, налил себе рюмку водки, изготовил бутерброд с черной икрой, с любовью и гордостью посмотрел на ярко освещенный стеклянный щит со словом «Россия» и с большим удовольствием выпил за процветание могучей, сильной, гордой и независимой Российской Империи.