Не по-ленински живете (часть1)
Наступил долгожданный рабочий полдень. Иван Иванович Огурцов, директор крупной торговой базы, плотно пообедав в леспромхозовской столовой, направился в свой кабинет, дабы вздремнуть в тишине и прохладе минут так сорок – пятьдесят.
- Леночка! - громко обратился он к секретарше. – Принеси мне, пожалуйста, крепкого чайку и квартальный отчет, я немного поработаю, а-то ведь сама знаешь на носу конец месяца и тем более полугодия, так что работы хоть отбавляй!
Толстозадая и худая на лицо Леночка, тридцатилетняя старая дева, в ответ только хихикнула. Она-то знала, чем во время перерыва будет заниматься ее начальник, поэтому негромко спросила:
- Иван Иванович, может лучше коньячку!?
- Нет, нет, Ленуся, коньячок в следующий раз, а пока только чай. Ничего, не говоря, женщина взяла поднос, поставила на него пузатый фарфоровый чайник с крутой цейлонской заваркой, небольшую вазочку с медом, вазочку с малиновым варением и небольшую бутылочку коньяка. Рядом с вазочками она приспособила красивую тарелочку, на которой аппетитно разместились бутерброды с черной икрой. Взяв с полки первую попавшую папку с отчетом, неизвестно какого года, Леночка вошла в кабинет и поставила поднос перед начинающим засыпать начальником.
- Что это такое!? - почти шепотом произнес Огурцов, показывая головой на бутерброды.
- Чего, чего!? Бутерброды с икрой, причем с черной икрой! А что!?
- А ничего! - Огурцов изобразил на лице недовольную гримасу. – Я же просил сегодня принести мне плавники молодой акулы или на худой конец мясо копченого кита. А-то почти каждый день то красная, то черная икра, то красная, то черная, то красная, то опять черная и так целую неделю!
- Но Иван Иванович! - теперь уже возмутилась секретарша. – Я на той неделе вам готовила бутерброды то с мясом стерляди, то с мясом форели, то с мясом семги, то с мясом осетра, я постоянно стараюсь чередовать вам обеденный рацион! Зачем вы на меня напраслину наводите. - Обидевшись и надув щеки, Лена направилась к двери, интенсивно виляя бедрами. От их колебания на окнах зашевелились шторы. Внезапно открылась форточка, в которую, как в печную трубу, полетела пыль с антресолей. Выйдя из кабинета, она плотно закрыла за собой дверь, скорчила страшную физиономию, изображая недовольного начальника, подошла к зеркалу, вытащила из сумочки помаду и начала подводить губы.
Через несколько минут из кабинета раздался громкий храп. Храп был такой сильный, что задрожали бутылки на складе пустой тары. Понимая, что шеф крепко уснул, грузчики немедленно уселись играть в карты. Объевшись жареной форели, кладовщица Нина улеглась на топчан, мучаясь сильной изжогой.
В это время секретарша, прихватив с собой коробку конфет и бутылку легкого вина, направилась посплетничать в бухгалтерию, а заодно и полюбоваться на нового молодого бухгалтера. Бухгалтер сидел в углу и через толстенные стекла очков, в роговой оправе, смотрел в окно, где на улице толкались лбами два черных барана.
- А ведь он так вообще-то ничего!! - подумала секретарша, украдкой наблюдая за действиями своего коллеги. – То, что у него вместо левой руки протез, так это не ходовая часть! - продолжала размышлять она. – Да и отсутствие правой ноги уж не особо, какая потеря, ее к основной части тела тоже отнести нельзя.
Елена - старая дева, еще долго бы любовалась близоруким и одноногим бухгалтером, но в приемной настойчиво зазвенел телефонный аппарат. Она нехотя вернулась на рабочее место и подняла трубку. Звонили из райкома партии.
- Примите телефонограмму!! - раздался на другом конце провода скрипучий мужской голос. – Для директора базы Огурцова Ивана Ивановича!
Секретарша, прижав плечам трубку к уху начала интенсивно скрипеть пером.
Когда телефонная связь закончилась, Елена перечитала телефонограмму и только после этого решилась зайти в кабинет начальника.
Услыхав, что в кабинете скрипнула дверь, Огурцов резко проснулся. Стараясь показать, что он все это время плодотворно работал, начальник быстро схватил со стола принесенный секретарем старый квартальный отчет, открыв талмуд на первой попавшейся странице, изобразил сосредоточенный вид и углубился в его «тщательное изучение». То, что отчет перевернут вверх ногами, секретарша заметила сразу, но, зная все трюки своего шефа, не обратила на это никакого внимания.
- Чего там еще!? - недовольно произнес заспанный директор, с трудом преодолевая зевоту.
- Да, это! - равнодушно произнесла Елена. – Вас и Людмилу Викторовну Тряпицину приглашают в райком партии. Людмила Викторовна являлась директором крупного магазина и пользовалась в поселке большим авторитетом, правда на порядок ниже, чем сам Иван Иванович.
- Зачем это!? - удивился Огурцов. Он очень боялся начальства и старался держаться от него подальше.
- Как это зачем!? А вы, что не знаете!??
- А чего я должен знать! - беря дражайшими руками телефонограмму, произнес он.
- Так ведь в райкоме на должность третьего секретаря недавно назначили нового человека!
- Это того, кто курирует торговлю что ли!?
- Ну да!! Видимо вас приглашают выпить в узком кругу по чашечке чая, посмотреть, так сказать, друг другу в глаза, ну, и познакомиться, естественно, поближе.
Огурцов несколько раз пробежал по тексту телеграммы и остановился на фамилии нового начальника.
- Странно, однако!! - задумчиво произнес он.
- А чего там!? - переспросила Елена.
- Да фамилия какая-то странная для секретаря райкома! Неужели человеку, наделенному властью, нельзя фамилию поменять на какую-нибудь более звонкую и красивую. А!? Ну, что это за фамилия такая « Беднота», ну, срам какой-то.
Секретарша, которая знала все и про всех, подперла кулаками бока и ехидно ухмыльнулась.
- Ааа, вон вы чего имеете виду!?
- Ну да!!
- Так вы не удивляйтесь, Иван Иванович, раньше у товарища «Бедноты» была фамилия «Нищета», а у его жены, «Голь Перекатная»!!
- Да ты что, Елена батьковна, неужели, правда! - Огурцов был искренне удивлен.
- Ну, конечно, правда! Что я врать, что ли буду! - Елена продолжала стоять, подперев бока кулаками, ехидно улыбаться и смотреть куда-то в потолок.
- Ой!! Госссподи! - продолжала она. - А помните, в обкоме партии - то, так там, фамилии были еще смешней, ну, к примеру: Череззаборногузадерищеннко, Безголовый, Безпортяночный, Бутылкин, Проспиртованный, Безмозглый, Голозадов, ну и так далее. Директор, конечно, слышал эти фамилии, с некоторыми несколько раз даже сталкивался, по работе, но обсуждать обкомовских работников с очень странными фамилиями, считал для себя очень опасным и рискованным занятием.
Прошло несколько дней. Согласно полученной телеграмме, пригласив с собой Людмилу Викторовну, Огурцов отправился в командировку на встречу с новым секретарем райкома партии, товарищем Беднотой Закатом Николаевичем.
Подойдя к знакомому трехэтажному зданию райкома, Огурцов и его спутница привычным движением открыли массивные двери и, переступив порог государственного учреждения, очутились в прохладном и просторном вестибюле. Дежурный сержант милиции встретил посетителей доброй улыбкой. Получив разовый пропуск, Иван Иванович и Людмила Викторовна повернули направо и направились в сторону широкой мраморной лестницы.
- А вам не туда! - предупредил дежурный.
- А куда!? - удивился Огурцов.
- Кабинет третьего секретаря теперь находится в старом пристрое! - пояснил сержант.
Повернув назад, Огурцов и Тряпицына свернули влево, спустились в подземный переход и уже через него попали в двухэтажное здание, в котором несколько десятилетий назад размещалась райкомовская конюшня. Лошадок там, конечно, давным-давно не было, но в стойлах, переоборудованных под кабинеты, до сих пор витал легкий запах навоза и лошадиной сбруи. По скрипучей лестнице торговые работники поднялись на второй этаж и с трепетом подошли к двери, на которой висела небольшая табличка. На табличке красовалась надпись: «Третий секретарь райкома партии товарищ Беднота Закат Николаевич». Встретила посетителей худая, старая секретарша, в старомодной, мятой юбке, вязаной кофте с заштопанными локтями и туфлях, больше похожих на кирзовые рабочие ботинки. Выглядела она на пятьдесят пять лет, хотя было ей всего двадцать девять. Увидев перед собой такое «чудо-юдо», Людмила Викторовна, привыкшая к роскоши и богатству, была слегка шокирована. Иван Иванович, также обожающий роскошь, был шокирован немного сильней.
- Вы к Закату Николаевичу!? - спросила секретарша, странно скрипнув зубными протезами.
- Да!! - хором ответили посетители.
Женщина молча открыла двери кабинета начальника.
Убогостью рабочего места третьего секретаря райкома Огурцов был поражен чуть больше, чем старой кофтой самой секретарши. По всему периметру кабинета размещались старые, скрипучие, обшарканные стулья. Длинный стол для совещаний и стол самого начальника, заваленный кипами бумаг, находились в удручающем состоянии. В левом углу, плотно прижавшись к стене, возвышался железный сейф, из-под толстого слоя краски которого, выступали несколько похабных, коротких слов. Сверху на нем, не известно, за каким чертом, стояли три керосиновые лампы. В правом углу, ближе к входной двери, приютилась пара стеклянных шкафов, доверху набитых политической литературой. Через стекло была замечена черная кепка, прожженная в двух местах. Головной убор сильно смахивал на кепку вождя мирового пролетариата. На антресолях пылились несколько гипсовых бюстов В. И. Ленина. Плакат, растянутый на фронтальной стене кабинета, утверждал, что все без исключения граждане СССР должны жить по-ленински. Деревянный пол, застланный то ли половиком, то ли старой рогожей, напоминал Огурцову настил на складе спиртных напитков. Иван Иванович и Людмила Викторовна Тряпицина, оглядев помещение, остановились в нерешительности.
- Проходите, проходите, товарищи, присаживайтесь!! - добродушно произнес элегантный мужчина, находящийся в это время в кабинете. Он стоял в черном добротном костюме, в белой рубашке, при галстуке и начищенных дорогих ботинках. Коротко подстриженные темные волосы придавали ему какую-то мужественность и красоту. Он мурлыкал под нос веселую песенку, покачивался с носка на пятки и внимательно рассматривал портреты генерального секретаря ЦК КПСС М. С. Горбачева.
- Ну, что, товарищи, как добрались!? - задал вопрос человек в темном костюме.
- Хорошо добрались! - присаживаясь на краешек стула, робко произнес Огурцов. - Без приключений добрались, спасибо, все замечательно!!
Это наверно и есть наш новый начальник! - подумал Иван Иванович. - Такому-то и подчинятся не стыдно!!
Огурцов с уважением продолжал смотреть на незнакомого мужчину. По глазам Людмилы Викторовны было заметно, что и в ее голове крутятся подобные мысли. Она поправила под блузкой крупную золотую цепь и серьги в ушах, осыпанные бриллиантовой пылью. Несколько дорогих золотых колец на пальцах, женщина поправила чуть раньше. Она бросала любопытные взгляды на незнакомца, как бы прицениваясь к покупке дорогого пальто и, совсем забыла о трех последних мужьях, умерших один за другим от полного сексуального бессилия. Судя по настрою, Людмилы Викторовны, наступал черед следующего претендента.
Прошло несколько минут. Неожиданно дверь в кабинете распахнулась, и на пороге появился еще один мужчина такой же элегантный, как и первый, но немного красивей и мужественней на лицо.
- Ну, что, товарищи, прибыли!! - с добродушной улыбкой спросил он, здороваясь со всеми за руку.
- Прибыли, прибыли!! - вновь ответил Огурцов. От присутствия таких красавцев у Людмилы Викторовны разбежались глаза, а на лице появились признаки легкого окосения.
- Вот этот наверно и есть третий секретарь райкома!?? - подумал Огурцов. - Смотри, какой видный! Загляденье одно! Чувствуется руководитель, чувствуется в нем начальник.
То, что в этот момент испытывала сама Людмила Викторовна, было не понятно, но ее окосение стало заметно даже невооруженным глазом. Пока Огурцов и его подчиненная соображали, кто же все-таки из двух человек третий секретарь райкома, в кабинет внезапно вошел еще один посетитель.
- Что это за придурок такой!? - подумал Огурцов. Вошедшему, на вид, было около пятидесяти лет, маленького росточка, плешивый, с редкими желтыми зубами, с козлиной бороденкой, с толстыми желтыми ногтями на руках, с плотной серной пробкой в правом ухе и глазами, как у старого выжившему из ума колхозного поросенка. Костюмчик, торчащий на спине, как горб верблюда, смахивал на половую тряпку и смотрелся обычным пыльным мешком. Заправленные в кирзовые сапоги штаны, сильно лоснились. Рубашка без галстука, застегнутая на верхнюю пуговицу, напомнила Огурцову обычное рубище бурлака. Не обращая внимания на присутствующих, мужчина прошел через весь кабинет и уселся на место руководителя. Кстати, вместо кресла или хотя бы вместо добротного стула, за столом у третьего секретаря находилась замызганная, деревянная табуретка. За ним немедленно забежала худая секретарша, по имени Ягина.
- Зачем так расточительно!? - произнес плешивый, указывая на яркий, электрический свет. Секретарша быстро щелкнула выключателем. Яркий свет немедленно погас, а вместо него, на стене, возле сейфа, загорелась небольшая лампочка, больше похожая на детский тусклый ночник. В этот момент Огурцов догадался, для чего в кабинете секретаря имеются керосиновые лампы. Ягина убежала в приемную, а через минуту вернулась, неся на помятом подносе стакан чая и блюдце с парой кусочков сахара.
- Сахар отдайте в детский дом, а чай можно заваривать и послабже!! - вновь распорядился плешивый.
Ягина немедленно выполнила распоряжение шефа.
Через мгновение стакан чая с ароматной цейлонской заваркой исчез, а вместо его на столе появилась жидкость, напоминающая то ли ослиную мочу, то ли подкрашенную горячую воду из системы парового отопления. Ничего, не понимая, Огурцов только крутил головой
- Ну, что дармоеды!?? - громко крикнул плешивый секретарь, бросая гневный взгляд на элегантных мужчин.
- Так вот теперь, кто у нас теперь начальник!? Мама родная!! - в ужасе подумал Огурцов, чуть не падая со стула.
Людмила Викторовна думала примерно то же самое, моментально освободившись от внезапного окосения. От мужественных товарищей, какими являлись несколько минут назад элегантные мужчины, не осталось и следа. Они тряслись сильней, чем сам Огурцов и все время чего-то бормотали себе под нос. Как оказалось, эти товарищи по фамилии Быстрый и Шустрый являлись помощниками самого товарища Бедноты.
- Ну, что, дармоеды, тунеядцы!? - не обращая внимания на Огурцова и Людмилу Викторовну, продолжал секретарь райкома. - Вы что?- совсем перестали меня понимать!? Ааа!? – Вы мне это бросьте! Забудьте своего предыдущего начальника. Теперь для вас, я царь и Бог! Поняли?! Если хотите остаться в райкоме и работать со мной, тогда слушайте каждое мое слово и безукоризненно выполняйте каждое мое распоряжение! Усекли?! Его поросячьи глаза сверлили товарища Шустрого. Шустрый, от сильного волнения, начал заикаться.
- Я же вас учил, я же вас предупреждал!! Я же лично вам строго настрого наказал, что перед любым выступлением нужно о-сто-грам-мить-ся!! Поняли вы это, болваны!? Ос- тог-рам-мить-ся!! - секретарь бушевал.- А что сделали вы!?? А!?
- Извините, товарищ начальник!! - чуть не плача произнес Шустрый, я не понял вашего распоряжения и окилограммился!
- Вот именно! Вы окилограммились!! - перейдя на крик, продолжал секретарь. - Но и это еще не все!! Я попросил вас в середине выступления обязательно вспомнить о мощных надоях молока на фермах нашего района!! А что вспомнили вы!? А!? Признавайся, болван!! - гневно, почти, что зарычал Беднота. - Признавайся!!
- Признаюсь!! - чуть не падая в обморок, произнес Шустрый. - Признаюсь!! Признаюсь, что я забыл о надоях и начал вспоминать о количестве самогонки, выпитой в предыдущие выходные.