Молчание - золото (часть 1)
После двух часов ночи, когда последняя ставка в казино «Золотой гульден» оказалась бездарно проиграна к Семену Семеновичу Понтовскому подошли два охранника –амбала и с невозмутимым видом предложили покинуть заведение.
- Не понял? Вы меня выгоняете? Мне нужно уходить?! – удивленно переспросил тот.
- Конечно! Чего без денег тебе тут делать! – сквозь зубы процедил один из них.
- А, да, да, правильно, хотя, два часа назад всего-то за пару сотен рублей вы были готовы давить на моей жопе лиловые чирьи. – заметил Понтовский.
- Пошел на х..й! - не выдержал второй амбал.
Понурившись, опустив плечи и сгорбившись, Семен Семенович тяжело встал из-за стола, мысленно плюнул в сторону косоглазого крупье, пожелал казино мощного пожара, выпил пару стопок дармовой водки и, ни на кого не глядя, поплелся к выходу. Очутившись на безлюдной улице, Понтовский несколько минут с удовольствием подышал свежим воздухом, затем пересек широкий проспект и, усевшись на садовую скамейку в небольшом скверике, схватился за голову. Ему было чертовски плохо, на душе скребли кошки. Хотелось выть.
- Мамочка! Что я натворил?! Что наделал?! – прошептал он, раскачиваясь из стороны в сторону. – Какой позор, какой позор. Я, известный в городе человек, врач, психотерапевт, экстрасенс, целитель, проиграл в казино не только крупную денежную сумму, но и кожаный плащ, вместе с дорогими цветными трусами, с логотипом партии ЛДПР и автографом самого Владимира Вольфовича Жириновского. Господи!! Да не дай Бог, кто узнает, - это же позорище на всю округу, засмеют, люди анекдоты будут сочинять, проходу не дадут. Ну, почему, почему я не мог остановиться?! – спрашивал себя Понтовский, не зная ответа на поставленный вопрос.
На улице становилось прохладно, со стороны реки потянуло сыростью, почувствовав которую хотелось спрятаться в уютное помещение, посидеть возле камина, полежать в теплой ванной или с книгою в руках, забраться под толстое, пуховое одеяло. Без плаща и трусов Понтовскому было не привычно и дискомфортно. Семен Семенович поднял воротник пиджака, съежился, и даже не почувствовал, как гуляющий вдоль аллеи легкий ветерок, беспрепятственно проник через распахнутую ширинку во внутрь, приятно освежил яйца и спокойно вышел наружу через небольшую дырку в кармане его потертых штанов.
Семен Семенович, дернув плечами, плотней, запахнул полы пиджака, сунул ладони подмышки и, шурша опавшими листьями, медленно побрел вдоль безлюдной аллеи.
В городе в такой поздний час царила гробовая тишина. Изредка, прерывая эту идиллию, нарушал вой полицейской сирены и громкое повизгивание лохматых кобелей, справляющих в густых кустах сирени веселую собачью свадьбу. Чуть дальше, ближе к выходу из сквера, Понтовский заметил молодую парочку, которая крепко обнявшись и превратившись в бетонную статую, мечтала о чем-то своем, иногда бросая взгляд туда, за реку, где ярко горели огни нового здания банно-прачечного треста и небольшого, деревянного пристроя, в котором находилась стая сторожевых собак и молодой ишак, неизвестно зачем привезенный из Средней Азии директором заведения.
Стараясь не мешать молодежи цементироваться, Понтовский отвернув голову в сторону, прошел мимо и, поднявшись на проспект Миклухо Маклая, свернул в темный переулок. Кругом ни души. Со всех сторон, как безобразные сказочные чудовища, нашего героя окружили деревянные сараи, за одним из которых внезапно и тревожно скрипнула дверь деревянной уборной. В нос ударил резкий запах ссаки. С крыши на крышу перепрыгнула серая облезлая кошка, а чуть дальше, в хлеву, беспокойно замычала корова.
- Брр!! – передернуло Понтовского, который резко увеличил шаг. – Ужас!
Но это еще не все. Пройдя несколько метров, Семен Семенович заметил, как из-за угла старого здания погребальной конторы показались два человека и быстрым шагом направились к нему.
- Пи…ц! – подумал Понтовский. – Сейчас будут бить! Но нет. Поравнявшись, один из незнакомцев тихо произнес:
- Третьим будешь?
- Не понял? Чего? - растерянно переспросил Семен Семенович.
- Водку пить будешь!? - повторил незнакомец.
Понтовский на минуту замялся, хотел, было отказаться, но нет, куда там, вместо этого он шмыгнул носом, как-то странно скрипнул зубами и, оглядевшись по сторонам, охотно пошел за новыми друзьями.
Что было, потом Семен Семенович вспоминал с трудом. Какая-то подворотня, ящики вместо столов, пара глотков водки и провал в памяти. Сколько прошло времени, Понтовский не знал, но проснулся он от сильного холода, лежащим на сырой земле, с расстегнутой ширинкой, без пиджака, ботинок, без рваных шерстяных носков и с вывернутыми карманами. Как потом пробирался домой, как попал в квартиру и как очутился в чистой кровати - это Семен Семенович не помнил вообще, так как в его голове поселился сплошной густой туман.
На следующий день, с трудом поднявшись с постели, Понтовский застонал от острой, пронизывающей боли в районе желчного пузыря. Как ни странно, но голова не болела, хотя было ощущение, что по лысине гуляет тяжелый раскаленный утюг, клокотало в прямой кишке, изо рта исходил тяжелый запах разбавленного ацетона, от которого сморщилась на окнах китайская тюль, на шифоньере потрескалось лаковое покрытие, а в углу, где стояли болотные сапоги хозяина, отклеились финские обои.
- Чего они мне подсыпали?! Всего скорей клафелин. – подумал Понтовсий, заметив на столе «грозную» записку от жены.
- Семен, как это низко и мерзко! - было написано красивым, ровным подчерком. - Такого от тебя я не ожидала!! Ты коснулся дна, мне стыдно за тебя, поэтому мы с сыном уезжаем в деревню, даем тебе время подумать, сделать соответствующие выводы, иначе…
Чуть ниже красовалась лаконичная приписка детским подчерком: «Наш папа-алкаш».
После таких строк, захотелось позвонить, вызвать такси, умчатся в деревню, попросить прощения у сына, расцеловать жену и даже ее элегантную туфельку, ту самую, с острым носком и высоким каблуком, которым она частенько колотила Понтовского по пьяной голове, но нет, прикинув все «за» и против, он еще раз подумал и решил отложить «приятную» во всех отношениях встречу, на более отдаленную перспективу.
Положив записку на прежнее место, Семен Семенович, равнодушно зевнул, почесал волосатую грудь и, шаркая ногами, подошел к холодильнику, где у него стояли несколько бутылок пива с мутноватым осадком на дне. Взяв одну из них и, посмотрев на свет, Понтовский заметил:
- Наше, «Жигулевское!» - Ни с чем его не сравнишь.
Затем он набрал целую ванную воды, поставил рядом с собой журнальный столик, зажег свечи, к пиву добавил банку огуречного рассола и, раздевшись, с удовольствием окунулся в теплую воду.
Вымыв голову и тело, Понтовский попытался о чем-то рассуждать, но не тут-то было, мысли, как зайцы от охотника, разбегались в разные стороны, прятались по кустам, молниеносно срывались с места и уносились за горизонт. Семен Семенович «врезал» стаканчик пива, мысли сразу собрались в стайку, после второго стакана они дружно начали собираться в косяк, после выпитого рассола мысли встали в ровные ряды и без принуждения отправились в нужном направлении. Внезапно Понтовского охватила паника. Он вдруг четко себе представил, как уже завтра, выйдя на улицу, он столкнется с прохожими, которые будут шептать ему в спину:
- Смотрите, смотрите, это тот самый врач и экстрасенс, который проиграл в казино трусы и кожаный плащ. Смотрите, люди добрые, какие «субчики-голубчики» лечат нас, кому доверяем мы свою судьбу и здоровье!
Семена Семеновича передернуло. От таких мыслей ему стало не по себе, выпив еще стаканчик рассола, он смог рассуждать логически.
- Так!! Ну, кто может рассказать о моем позоре? - в памяти Понтовского всплыли работники казино. - Ну, допустим, крупье! Нет! Он не мог, за такое его самого выгонят с работы пинками без выходного пособия. Директор и кассир - тоже исключено, им это невыгодно. Охранники?! Они тоже не видели, когда мои трусы оценивали в закрытом помещении два специалиста по дорогим вещам.
- Ну, хорошо! - продолжал размышлять Понтовский, подумав о красной физиономии белокурой директрисы парикмахерской «Локон», которая в азарте проиграла не только золотые украшения, но и новенький кружевной бюстгальтер и дорогие колготки. Она тоже не в счет, будет сплетничать - я тоже в долгу не останусь.
Оставались два незнакомца. Семен Семенович вспомнил, как они через каждые десять минут бегали ссать, а тот, что худой, в кремовом пиджаке, частенько отлучался в комнату отдыха, где проверял, надежно ли приклеены у него усы.
- Нет! - решительно отверг подозрения Понтовский. - Эти тоже ничего не знают и нечего не видели. Так что и тут все гладко…
Пораскинув мозгами, он мысленно перешел к незабываемой встрече с незнакомцами, которые сняли с него ботинки и пиджак.
- Эти тоже будут помалкивать! - заметил Понтовский.- Сидеть в тюрьме за разбой желания ни у кого не найдется, дураков нет.
Посчитав, что с этой стороны у него тоже все чисто, Семен Семенович с облегчением вздохнул, пропустил стаканчик пивка и на несколько минут забылся. С удовольствием поплескался, слегка окатив себя холодным душем, затем насвистывая веселую мелодию, начал очищать скрабом старую кожу с пяток ног, которая была так крепка и тверда, что смахивала не кусок бетона, которым можно было без труда убить человека, даже тогда когда на его голове находилась строительная каска.
Но вскоре спокойствие и покой улетучились, растворились как утренний туман, под лучами летнего солнца. Понтовский громко застонал, вспомнив о своей недавно возникшей серьезной проблеме, при которой потеря трусов и рваных шерстяных носков казалась делом пустяковым и даже курьезным, нежели чем-то серьезным и значимым. Дело в том, что в последнее время Семен Семенович начал стремительно терять былую популярность не только как чревовещатель, но и как целитель, и экстрасенс. Его услугами перестали пользоваться богатые люди и авторитетные бизнесмены, его не стали приглашать на совещания магов и влиятельных колдунов, о нем перестали писать газеты, никто не приглашал на телевидение и радио, никто не брал интервью, и никто не писал о нем книги. Такое явление было сродни страшному забвению, а то и смерти, иногда Понтовский чувствовал себя как тот, некогда популярный актер, которому, в какой-то момент перестали предлагать главные, сильные, яркие роли и давали сыграть форточку или половую тряпку в дешевых фильмах и невзрачных спектаклях. Его состояние смахивало на панику молодой, очень красивой и желанной женщины, в дверь которой постучалась безобразная старость и одиночество.
Понтовский понимал, что в данной ситуации он частично виноват и сам. Дело в том, что несколько месяцев назад его выгнали с должности заместителя председателя общественной организации магов и колдунов «Ночной шабаш», казалось бы, за пустяковое дело, ну, подумаешь, пропил с начальником медвытрезвителя несколько десятков тысяч рублей общественных денег, переспал с любовницей председателя, его секретаршей и тещей. Естественно, прощать такую наглость председатель не собирался, поэтому и начал травить Понтовского, рассказывая о нем всякие небылицы и отговаривая влиятельных людей иметь дело с таким разгильдяем. Кроме этого, Семен Семенович сам давал повод думать о себе плохо. Он, частенько испив водочки в гаражном кооперативе, шел не домой, а в медвытрезвитель, где под присмотром своего друга-начальника этого заведения почивал в тепле, на чистой постели и в отдельной камере со всеми удобствами. Но люди то этого не знали, не ведали, поэтому на каждом углу и тараторили, что врач психотерапевт, экстрасенс и целитель господин Понтовский обычный алкаш, являющийся постоянным посетителем казенного дома.
От подобных мыслей на душе у Семена Семеновича вновь заскребли кошки, и очень сильно захотелось съесть кролика, точнее не самого кролика, а жаркое из кролика. Такое с ним случалось частенько, Понтовский не мог объяснить этот феномен, но в самые тяжелые минуты жизни у него вдруг появлялось желание скушать отбивную из телятины или гуляш из баранины, погладить уши ишака или дернуть за хвост обезьяну в зоопарке, выпить без закуски самогонки повышенной крепости или «замахнуть» стакан очищенной политуры. Закрыв глаза, Семен Семенович вдруг явно представил, как он рубит на мелкие кусочки кроличью тушку, как обжаривает на сливочном масле, как режет репчатый лук, как вместе с картошкой укладывает все это в горшочки, засыпает специями, кладет лавровый лист, солит и ставит в духовку. Через десять-пятнадцать минут по комнате распространятся такой ароматный запах, что некоторые из соседей начинают захлебываться слюней и пытаются подружиться с Понтовским хотя бы на один единственный вечер.
Подгоняемый мыслями о диетическом блюде, Семен Семенович быстренько выскочил из ванны, вытерся махровым полотенцем, достал денежную заначку, хранящуюся в сером валенке, изъеденном молью, оделся и уже через час оказался на рынке, возле лотка, где старушка «Божий одуванчик» с маленькими хитрющими глазами торговала квашеной капустой, солеными огурцами, куриными потрохами и, естественно, той самой домашней крольчатиной. Кроме этого в ее «арсенале» имелась брага, настоянная на курином помете, а для особо приближенных посетителей разбавленный стеклоочиститель. Сгустив брови и надув щеки, Понтовский взял в руки вилку и, тыча ею тушку, голосом строгого проверяющего, спросил:
- Мясо свежее?! Или…?
- Конечно, сынок, свежее, вчера вечером еще мяукало! – охотно ответила старушка и довольная своей шуткой засмеялась, обнажив ровный ряд желтых зубов в количестве семи штук.
Понтовский шутку оценил. Купив сразу две тушки и килограмм квашеной капусты, он положил все это в сумку и, рассчитавшись, направился к выходу. Немного отойдя от прилавка, он вдруг услышал, как его кто-то окликнул, Понтовский повернулся и в следующую минуту оказался в объятьях своего лучшего друга Сергея, который в детстве носил фамилию Браунинг, в юности Шмайсер, а в зрелом возрасте остановился на фамилии Маузер. Это был отличный мужик, веселый, успешный и талантливый предприниматель, имеющий в собственности небольшой «Секс-шоп», магазин игрушек и пару уютных загородных бань. Кроме этого, Маузер являлся известным учителем, докой, да чего там докой, нужно смело говорить, это был «Гуру» свечного бизнеса, у которого в собственности имелся свечной завод, где кроме красивых декоративных и бытовых свечей выплавлялись свечи от геморроя и силиконовые фалоимитаторы. Сергей взял Понтовского под локоть, отвел в сторонку и там, голосом учителя -наставника начал журить своего приятеля.
- Ты чего это, а, Семен «Козья твоя морда»? Куда пропал? Куда исчез?! Я не понял?
- Да, я это..! – залепетал Понтовский. - У меня зубы болели!
- Не п….и!! – молниеносно отреагировал Маузер. Лучший зубной врач города работает с тобой в одной поликлинике, в соседнем кабинете, которая без всякой очереди и записи может лечить твои клыки хоть утром, хоть вечером, так что ты давай, лапшу на уши не вешай!! Понял?!
Понтовскому стало стыдно, он замялся, виновато опустив глаза в пол, сконфузился и стал похож на ПТУшника, пойманного в тот момент, когда он нассал в кабине лифта многоэтажного дома.
- Ты вообще испортился! – продолжал Сергей. – В ресторане тебя не видно, в пивбаре ты не появляешься, ты даже перестал пить водку в нашем гараже!! Что такое? Что за дела, Семен?? Ну, ладно гараж, но и в сауне тебя нет! А, зря, зря я тебе скажу! Ты знаешь, какие девочки ко мне приходили на днях?! А!? Это были сказочные существа! Уверяю тебя.
- Грудь..Воо!! – обьяснил Маузер, показывая размер баскетбольного мяча. - Задница ..Вооо! И руки Сергея раскинулись на такую величину, что по законам физики обладательница подобной жопы должна была выламывать все дверные косяки, на всем пути своего маршрута. Маузер так увлекся, что и не заметил, как начал красочно и с удовольствием изображать позы, в которых пребывали девушки во время совместного помывочного процесса.
- Ну, хватит, хватит! – зашептал Понтовский.- Люди смотрят, стыдоба!
- А да, да, извини, увлекся!! - Сергей выпрямился, огляделся.
- Короче! - продолжил он. Видеть тебя таким хмурым я больше не желаю, отговорки не принимаются, поэтому в среду приглашаю тебя на банкет, короче на юбилей. Понял?!
- Какой еще юбилей!
- Я отмечаю десятилетие жизни без тещи!! Понимаешь?!! Десять лет, целых десять лет БЕЗ ТЕ-ЩИ!!! Усек?!
- Поздравляю, молодец! А приходить с женой или одному?
- Что…?!!
От услышанного у Маузера полезли на лоб глаза, а сам он стал похож на человека, на голову которого рухнул килограммовый свечной огарок.
Семен, я не понял?! Ты, что совсем что ли …! - Сергей эффектно щелкнул пальцами, возле своего виска, изобразив клацанье затвора старой берданки. - Я тебя не узнаю, какая к черту жена, ты что?? На такое мероприятие с девочками, с девочками нужно приходить, с козочками, с телочками!! Ты… понял??!!
На следующий день Семен Семенович пришел на работу как обычно, без четверти восемь. В регистратуре в это время, как всегда была давка, а возле кабинета толпились старухи и прыщеватые ПТУшники. Понтовский вздохнул. Досадно, но серьезных посетителей опять не было. В кабинете, а точнее в процедурной комнате уже находилась его помощница, медсестра Люся Загуляй-Деревня и подкрашивала губы. Это была надежная и верная помощница, преданный и безотказный человек, понимая, что у шефа плохи дела, она по собственной инициативе посещала своих знакомых, где красочно рассказывала, как Семен Семенович удачно чистит карму, снимает порчу и сглаз, как одним, легким прикосновением руки успокаивает головную боль и выводит бородавки на теле страдающих. Правда, походы эти длились ровно до того момента, пока на горизонте не появился один из бывших ее мужей, который так почистил Люсе карму, что бедная женщина две недели ходила на работу с огромным фингалом под правым глазом и хромая на левую ногу. В городе Люся знала все новости. Она знала что, когда, кто, с кем, в какой позе и сколько раз. За месяц она знала о повышении цен на водку и снижение цен на колготки, безошибочно угадывала, кто и когда выйдет замуж, когда разведется и заведет любовника.
Посчитав, что помощница может что-нибудь знать о его позорном проигрыше, Семен Семенович переоделся, накинул на себя белый халат и равнодушным голосом и так, как бы за между прочем, спросил:
- Ну, что Людмила, какие у нас новости, что люди говорят, что в городе слышно?!
- Да, какие там новости. - равнодушно ответила она. – Так ерунда.
- И все же!
Вот, к примеру, у начальника пожарной охраны помер поросенок, а со двора белым днем пропала породистая собака.
- Сочувствую!
А у бабы Любы лопнули сразу аж две бутыли с хлебной брагой. Кстати, редчайший случай в ее практике.
- Мда. И это все?!
- Все, а что еще нужно?!
Семен Семенович хотел, было продолжить разговор, но в этот момент дверь тихонько отворилась, и в кабинет вошел высокий мужчина в белой рубашке при бабочке и дорогом костюме черного цвета. Он вежливо поздоровался и, мило улыбнувшись, сделал небольшой поклон. Глаза его были невинны, а взгляд кроток и даже робок. Мужчина оказался статен и приятен на внешность.
- Учитель физкультуры или может директор детского сада. - отметил про себя Понтовский. - А может артист, какой, смотри, как выглядит безупречно!