Изобретатель (Часть 5)
- Ничего не знаю! У меня приказ свыше! Без письменного разрешения начальника отдела Минздрава никого не пущу! - твердо произнесла хрупкая девушка.
После этого она выхватила чемодан у ошеломленного Про- биркина, захлопнула входную дверь, тут же закрыла ее на засов и уже через дверь крикнула:
- А вы, Семен Дорофеевич, не переживайте, все ваши препараты мы пустим по назначению. Это я вам гарантирую!
- Да, да, миленькая, вы уж постарайтесь! - обескуражено произнес Семен Дорофеевич, бросая в открытую форточку пачку инструкций к своим суперизобретениям. - Вы уж постарайтесь, пожалуйста, постарайтесь!
После этого он глубоко вздохнул, несколько раз обошел вокруг гостиницы, что-то прикинул в уме и не спеша направился в гости к своему вдохновителю, самогонщице Люсе Новосявской.
Леночка не обманула. Она постаралась и использовала изобретения Пробиркина по прямому назначению. Как только Семен Дорофеевич исчез с территории гостиницы, она открыла черный вход, выкинула на помойку саквояж вместе с его содержимым, обошла вокруг здания, оглянулась и негромко произнесла:
- Силантий, Силантий!
- Мы тут! - тихо ответил Угрюмый, внезапно появившийся из тени вековых деревьев. - Мы тут давно ждем! - повторил он, пропуская вперед себя местную целительницу, семидесятипятилетнюю бабушку Аграфену, и двух здоровых местных трактористов.
- Ух ты, грязь какая! Ух ты, как все запущено! Ох, сколько заразы кругом! - произнесла бабушка, постоянно мелко крестясь.
С этими словами она обошла помещение, зашла в неболь шую комнатку, которую специально для нее приготовила Леночка, сняла с себя верхнюю одежду, еще раз перекрестилась s приказала действовать.
Во-первых, всех иностранцев, бегающих за белочками и маленькими чертями, увели в соседнюю комнату и заперли на ключ. Затем в открытое окно выбросили Саида, потом его балалайку и даже стул, на котором тот сидел. Через секунду туда же полетел бачок с питьевой водой с замоченными в нем хлопчатобумажными портянками. Далее со стены были сняты все большевистские вымпелы, транспаранты, флаги, призывы, портреты К. Маркса, Ф. Энгельса и других идеологов коммунизма и полуголодной советской жизни. После этого картина, где Ленин пудрит мозги крестьянам, была надета на уши Саиду, который попытался вернуться и забрать вторую расписную балалайку.
Все полы и стены были чисто вымыты. Бабушка-целительница еще раз прошла по помещению, окропила святой водой все- углы, трижды прочитала необходимую молитву, разложила на столе травы, настойки, чудодейственные отвары, перекрестилась, посоветовалась с Господом Богом и попросила Леночку, чтобы к ней по одному заводили больных.
Начали лечение с охотников за белочками и чертиками. В помещении приятно запахло полевыми травами, из-за закрытых дверей послышались слова целительницы и какое-то легкое постанывание пациентов. Через час трех финнов удалось привести в божеский вид и вернуть в исходное состояние здравомыслящих иностранцев.
Но вот с двумя другими произошла заминка. В конце концов рассстроенная, вся в поту, бабушка Аграфена вышла из
комнаты и честно призналась, что у нее не все получается, и зараза никак не отпускает этих двух несчастных:
- Все в партию просятся или, на худой конец, в комсомол хотят вступить. Видно, не всю мы заразу вымели.
Бригада скорой деревенской помощи начала планомерное обследованние «Шалаша охотника». Заглядывали во все углы, под кровати, в шкафы и тумбочки. Силантий даже умудрился залезть на чердак. Искали долго и только через час, случайно заглянув за металлический сейф, бабушка обнаружила там источник заразы - небольших размеров бюст Ленина, красный, изъеденный молью, кусок какого-то знамени, чей-то политический конспект, написанный корявым подчерком, и картину местного коммуниста «Мальчик пасет леспромхозовских свиней». Выбросив все на помойку, целительница окропила это место святой водой, трижды перекрестила, с мылом вымыла руки, прочитала молитву и только после этого продолжила прерванную процедуру лечения. Через полчаса из-за двери раздались негромкие крики. Вновь скрипнула дверь.
- Ничего не получается! - произнесла усталая Аграфена, вытирая полотенцем вспотевшее лицо. - Ох, как зараза глубоко засела, зубами вцепилась, выходить не хочет!
- Что нужно? Чем мы можем помочь? - спросила Леночка бабулю, помогая ей поудобней присесть в кресло.
- Принеси-ка, милок, - обратилась целительница к Силан- тию, - черенок от швабры или от лопаты какой-нибудь.
- Хорошо! Сейчас принесу! - ответил Угрюмый.
Он убежал на улицу и через пять минут вернулся обратно, держа в руках две небольшие штакетины, вырванные из больничного забора.
- Это еще и лучше будет! - поблагодарила Аграфена Си- лантия.
Взяв в руки принесенный инструмент, она удалилась в комнату, где в ожидании ее томились две заблудшие финские души.
Вскоре из-за двери послышались глухие удары и раздался грозный голос бабушки, охаживающей финнов штакетиной:
- Выходи, красная зараза! Выходи, красная зараза!
Финны орали.
Наконец, лечение было благополучно завершено. Уставшая, но счастливая бабуля собралась уходить.
Ты, сынок, штакетины-то назад приколоти, - напутствовала она Силантия. - Хороши они в деле оказались, спасибо. Эх, качество-то какое, - она указала на пациентов, которые были на удивление здоровы и жизнерадостны. - Уметь надо! - с этими словами она обняла Силантия и Леночку, перекрестила помещение, еще раз прочитала молитву и покинула «Шалаш охотника».
Наступило утро. Из динамика прозвучал торжественный Гимн Советского Союза. Пробуждалась Страна Советов. Бодрый голос диктора центрального радио жизнерадостно оповестил всех жителей громадной страны о новых грандиозных победах рабочего класса. Вскоре всем стало известно, что молодежная бригада строителей БАМа, преодолевая пятидесятиградусный мороз, сняла рельсы с одного участка железной дороги и в срочном порядке перенесла их на друтой ввиду неожиданного обнаружения в проекте новых и более перспективных направлений. Далее тот же голос с гордостью сообщил о гранд,иозных победах советской молодежи при осушении якутских болот. Затем прозвучала новость о борьбе со стихией при уборке урожая. После этого говорили о какой-то борьбе, но уже по его сохранению. В тот самый момент, когда диктор оповещал население о мощнейших надоях экспериментальных безрогих коз, в «Шалаш охотника» забежал взволнованный и взъерошенный Семен Дорофеевич Пробиркин.
- Ну что, Леночка, - с нетерпением спросил он, - как мои медикаменты помогли?
- Еще как помогли, Семен Дорофеевич, очень даже помогли! - слукавила девушка и показала на улыбающихся финнов, которые, освободившись от недуга, никак не могли узнать в лохматом мужике своего недавнего и закадычного друга.
- Ничего, - с нотками оптимизма в голосе произнес Семен Дорофеевич, - препараты новые, до конца не изученные, будем считать это побочным эффектом.
После этого Пробиркин негромко крикнул «ура!», подпрыгнул от радости, три раза хлопнул в ладоши и вновь помчался к 'носе Новосявской праздновать грандиозную и значимую победу. Праздновали шумно. С размахом. Самогонка и спирт аллись рекой. От такой пьянки Пробиркин забыл, в каком :ераке находится его комната и предпочел остаться ночевать на вместительном Люсином сеновале.
Тем временем финны засобирались в дорогу. С нескрываемой радостью и душевным облегчением администрация леспромхоза провожала иностранцев домой. Для этой цели был привлечен пионерский отряд. Ребята спели финнам прощальную песню, четко отрапортовали и только после этого, с ре- чевкой, под звуки горна и удары барабанов, от звука которых, не приходя в сознание, умерли два снившихся местных лесоруба, отправили гостей на железнодорожную платформу. Оркестр, состоящий из четырех заключенных колонии строгого режима и двух лесорубов, редко попадающих в нужные ноты, играл прощальный вальс. Местные пэтэушники громко кричали «ура!» и дарили отъезжающим охапки березовых веников.
- Приезжайте еще! - крикнул какой-то тракторист из толпы, когда дрезина медленно тронулась в направлении запада.
- Молчи, дурак! - тут же зашипели конторские работники и два мощных кулака вонзились тому под ребра.
Дрезина скрылась за горизонтом. Провожающие, обсуждая отъезд иностранцев, потихоньку расходились по домам. Леспромхоз начинал работать в обычном режиме. С радостным визгом на помойки вернулись бродячие собаки. Процедура разбавления пива в забегаловке «Глаз воблы» вошла в завершающую стадию. Изредка, как и прежде, работники коммунального хозяйства стали падать в выгребные ямы. Выключили вентилятор, предназначенный для разгона вони от убойного цеха. Убрали лишние плакаты с коммунистическими призывами.
Все становилось на свои места, все вставало на свои рельсы. Семен Дорофеевич каждый день ходил на почту и с надеждой пересматривал прессу, стараясь найти там хоть какую-нибудь статью о приезде финнов, о себе и о своих изобретениях. Но ничего подобного в газетах не было. Он захандрил. Начал реже появляться на публике. Перестал посещать своего вдохновителя, Люсю-самогонщицу. Стал подозрительным и очень мнительным.
- Ну как же так? Сколько стараний! Сколько надежд, сколько новых идей и все коту под хвост, - рассуждал он, все больше и больше впадая в глубокую депрессию.
Леночка, впечатленная чудесным исцелением финнов, стала все чаще заглядывать в гости к бабушке Аграфене. Появлялся там и Силантий Земельный, добровольно лишивший себя постоянного источника дармового спирта. Ведь именно он рассказал сердобольной Леночке об экспериментах уролога-изоб- ретателя, проводимых в мертвецкой, и храбрая девушка незамедлительно отправила его за целительницей, а сама осталась охранять иностранных гостей от доморощенного фармацевта.
Как-то вечером трое спасителей несчастных финнов сидели за пузатым самоваром и домашней наливкой, вели неторопливый тихий разговор и негромко от души смеялись, вспоминая недавние события, когда за окном послышался громкий топот, а следом - невразумительные истошные крики.
Налив всем по рюмочке настойки рубинового цвета, бабушка Аграфена повернулась и выглянула в окно.
- Ой, что это? - удивленно произнесла целительница, глядя на Костю Косточкина, который внезапно появился в поселке с небольшим тиражом местных и центральных газет.
К нему со всех ног бежал товарищ Пробиркин. Выхватив из Костиных рук один экземпляр прессы, он развернул страницу и...
- Что? Это я? Это про меня? - дрожащим от волнения голосом произнес он, указывая на свое фото.
- Да! Да! Это вы! - не моргнув глазом, ответил Косточкин, боясь, что Пробиркин заметит грубую подделку.
- Это я? - не решаясь поверить увиденному, снова спросил Семен Дорофеевич.
- Да! Да! Вы! Именно вы! О вас пишут центральные газеты, - подтвердил свои слова Костя и вновь с опаской посмотрел на собеседника.
Для того чтобы получить от Пробиркина обещанный спирт, сапоги и дефицитный товар в виде целой упаковки двухкопеечных презервативов, он сам у себя в редакции отпечатал несколько экземпляров центральных изданий, таких как «Труд», «Известия», «Лесная промышленность» и «Техника - молодежи». Первые и вторые полосы подделанных им газет Костя заполнил фотографиями гениального врача товарища Пробир- кина и подробно описал его методы лечения финских гостей.
Пробиркин не верил своим глазам. Возбужденный, с горящими от радости глазами, он выхватил из рук Кости стопку газет, еще раз бегло прочитал первую статью, интенсивно закрутил головой и от радости пронзительно свистнул.
- Я знаменит! - на весь поселок закричал он. - Зна-ме- нит! Я по-бе-дил! Обо мне пишут, говорят и печатают в газетах!
- Он зна-ме-ни-и-ит! - отрабатывая спирт и презервативы, закричал и Костя, показывая пальцем на Пробиркина. - Он знаменит! О нем печатают в прессе!
Тем временем Семен Дорофеевич засунул все газеты под мышку, еще несколько раз крикнул, что он знаменит, после чего забежал в леспромхозовскую контору, где начал бегать по всем отделам и совать в руки работникам поддельную прессу. Затем заскочил в похоронное бюро, убойный цех, в пивнушку «Глаз воблы», в конюшню, гараж, свинарник и остановился тогда, когда у него в руках остался только собственный пиджак.
- Я знаменит! - вновь закричал он, выбегая на центральную улицу. - Зна-ме-нит!
Тут он бросил пиджак в пыль, принял «упор лежа», несколько раз отжался, снял штаны и прямо на пиджаке начал плясать польку-бабочку. Вокруг Пробиркина стала собираться разношерстная толпа. Люди стояли тихо, не смеялись и не ругались. Они укоризненно качали головами и сочувственно вздыхали.
В толпе были замечены и два друга-врача. Один из них, проктолог товарищ Желудков, стоял, как и все, молча и был сильно подавлен. Рядом находился патологоанатом, товарищ Черепов, который искоса посматривал на своего приятеля, намекая на то, что долг платежом красен. Из райцентра приехала «скорая помощь», принадлежащая психиатрической клинике.
- Не трогайте меня! Я Склифосовский! - кричал на санитаров Пробиркин, когда его вместе с пиджаком начали грузить в салон автомобиля. - Я знаменит! Я гений! Пирогов - мой ученик! - повторял Семен Дорофеевич, когда за ним закрывали двери.
Автомобиль тронулся и через несколько минут скрылся за уличным поворотом. Люди, обсуждая случившееся, потихоньку стали расходиться по домам. Улица опустела. Ветер гонял по дороге коричневую пыль и газеты со статьями о знаменитом изобретателе-одиночке.
- Ну что, может быть, выпьем? - предложил Силантий, когда на улице, кроме собак и кошек, никого не осталось.
- Пожалуй, можно! - согласилась бабуля, поднимая рюмку. - Давайте выпьем за то...
-- Ой, а это что такое? - испуганно спросила Леночка, обратив внимание на звуки, доносящиеся из окон поселкового морга.
- Ну, вот этот, глухой, - начал охотно объяснять Леночке Силантий Земельный, - это удар кирзовым сапогом по... э-э- э... заду. А этот, более резкий, это пошла в ход березовая доска. Слышно даже, как она аккуратно ложится вдоль хребта. А вот этот...
- Ну ладно, - вежливо перебила бабуля увлекшегося Си- лантия, - давайте, милые, выпьем за то, чтобы в наших психбольницах работало как можно больше умных врачей и как можно меньше лечилось изобретателей!
С этими словами все трое подняли рюмки, чокнулись и под глухие звуки, доносящиеся из окон поселкового морга, выпили за здоровье Пробиркина Семена Дорофеевича.