Гостеприимство.
В тот вечер директор продуктовой базы, Торгашкин Михаил Давыдович, вернулся домой на два часа раньше закрытия вверенного ему пивного ларька «Чешуя налима». На его одутловатом лице с маленькими поросячьими глазенками читалась тоска и уныние. Он был бледен. Постоянно шмыгал носом, и время от времени шевелил ушами. Торгашкин поставил на пол портфель, устало снял пальто. В это время из спальни появилась Мария Ивановна - его законная супруга. Продолжая шлифовать свои ногти маленькой пилочкой, она с тревогой взглянула на мужа и тихонько спросила.
- Михаил! Что случилось!? У тебя, что? недостача на складе!!? Или запил новый бухгалтер! А может к тебе едет комиссия из центра?! Ее полная, аппетитная грудь начала шевелиться от волнения.
Михаил Давыдович продолжал молчать. Тяжело дыша, он прошел в спальню, снял с себя костюм, рубашку и хмурый, как осенний вечер, отправился в ванную комнату. Жена прильнула к двери.
- А может у тебя из кассы пропали деньги!? - уже через дверь крикнула она. В ответ супруг дважды чихнул. Маруся улыбнулась, так как этот знак говорил, что из кассы деньги мог взять только он сам, а документы о недостаче давно сгорели, синим пламенем.
Начиная успокаиваться, она метнулась в кухню. Подходило время ужина.
Минут через двадцать Торгашкин, облачившись в махровый халат Сыктывкарской прядильной фабрики, подошел к столу. Устало опустился в кресло. На минуту о чем-то задумался, посмотрел в окно, после чего начал за обе щеки уминать салат из отварного крабового мяса. Жена продолжала следить за каждым движение мужа. Расправившись с салатом, он отодвинул, пустую тарелку в сторону, проглотил пару бутербродов с черной икрой, умял заливное из языка молодого барашка и приступил к поеданию жаркого из нежного мяса кролика. После второй выпитой рюмки дорогого коньяка директор базы помрачнел еще сильнее.
- Маруся! – неожиданно произнес он. - А нет ли у нас в чулане разбавленного денатурата!?
- Конечно, есть! А зачем тебе? На столе ведь коньяк имеется!
- Видишь ли! - пояснил супруг. - Цели и задачи этих напитков одинаковы, а вот цены у них - разные! Усекла?!
От выпитого стакана дешевого пойла Торгашкин внезапно повеселел.
- Вот видишь! Стоило только немного сэкономить, и сразу настроение поднялось!
Воспользовавшись резкой переменой в поведении мужа, супруга вновь задала вопрос о причинах его плохого настроения.
Михаил Давыдович с минуту помолчал, после чего неожиданно произнес:
- Маруся! Как, по-твоему, какой праздник мы вскоре будем отмечать с большой радостью!?
От такого вопроса она внимательно взглянула в глаза мужу и глуповато улыбнувшись, подняла свои очи в потолок. Задумалась. Поправила на голове красивую прическу, затем ловко подняла обвисшую грудь и честно призналась, что не совсем понимает, о чем идет речь. Торгашкин выругался. Терпеливо повторил вопрос. Жена вновь произвела глазами манипуляции по сложной траектории и, как на экзамене, радостно выпалила:
- Самый грандиозный надвигающийся праздник - это день рождения моей мамы или твоей тещи! Правильно?! Кстати! - супруга шмыгнула носом. – Ты обещал подарить ей валенки и пару красивых открыток. Помнишь?!
От такого ответа Михаил Давыдович глубоко вздохнул и укоризненно покачал головой. Он хотел, было сказать: « Что жена как была безмозглой коровой, так ей и осталась». - но вовремя сдержался. Та с минуту подумала и вновь с жаром произнесла:
- Праздник, который мы будем отмечать широко и с размахом - это серебряная свадьба твоего шурина, моего брата! Я права?!
- Тюфу, ты зараза! – выругался Торгашкин. Маруся обиженно надула щеки.
- А что тогда? Какой праздник?!
- Да, «Первое мая» на носу! Понимаешь, ты, голова садовая?! ПЕР-ВО-Е МА-Я!!
В глазах Маруси Ивановны читалось разочарование и глубокая тоска. От волнения она схватила с тарелки соленый огурец, засунула его себе в рот и автоматически запила стаканом молока.
- Ну, и что из этого?! Да по мне хоть «Первое мая», хоть «Яблочный спас». Чего ты мне голову-то морочишь?! Чего ты этим сказать хочешь?! Причем тут твое плохое настроение?! А?!
- Да, при том! – Торгашкин от волнения вскочил из-за стола и начал возбужденно расхаживать по комнате.
- Пойми ты, наконец, что я хочу в праздник веселиться как все нормальные люди, радоваться жизни, хочу пригласить домой гостей, хорошенько угостить, поговорить с ними о политике. О жизни, о погоде, да и мало ли какой вопрос можно обсудить с хорошими людьми. Ты посмотри, какой у нас добротный, просторный дом. Отличная, уютная обстановка. Четыре холодильника забиты деликатесами, ты превосходно готовишь, места много. Холодно - затопили камин, и сиди, возле него грейся, веди задушевные беседы, хоть до утра. Жарко - вышли в сад. Сиди в беседке, кушай шашлык, пей вино и слушай музыку. А унас…!
Высказавшись, Торгашкин начал еще с большей интенсивностью нарезать по комнате круги.
- Не знаю, но почему к нам никто не ходит в гости?- друзей у нас нет, одни попутчики, кругом одна серость и посредственность, и живем вроде хорошо, и все-то у нас имеется, а поговорить, даже в праздник не с кем.
- А на работе?! – супруга выдвинула неожиданное предложение. – На работе-то у тебя имеется умный главный бухгалтер, вот с ним бы и поговорил о космосе, политике, о М. С. Горбачеве, о Борисе Ельцине.
- Да какой к черту бухгалтер?! – Михаил Давыдович начал раздражаться. - Тот начитанный бухгалтер помер как год тому назад!
- Да ты что?! – от удивления глаза Маруси чуть было не выпали из орбит.
- Ну, тогда поговорил бы с грузчиками на худой конец!
- Эх ты! – супруг покачал головой. – Какие грузчики? У них максимум по три класса образования, о каком космосе можно с ними беседовать? Думай головой!
На подобные слова Маруся хоть и обиделась, и даже надула щеки, но посмотрела на мужа с большим уважением. Его незаконченный кулинарный техникум и два ПТУ, оконченные с красным дипломом, ставили его в глазах супруги на недосягаемую высоту.
- Ну, хорошо! - жена сделала очередное предложение. - Попытайся пригласить в гости директора леспромхоза, вместе с женой, они раньше с большим удовольствием приходили к нам на рюмочку чая! Как ты на это смотришь?!
- Да, в том то и дело, что я его уже приглашал!
- И что…?!
- Он как услыхал, что я его в гости зову, задрожал всем телом, закричал:
- Нет!! Нет!! Нет!!
Потом залпом выпил стакан водки и с ужасом выскочил в окно.
- А главного инженера, ты приглашал?!
- Приглашал! - Торгашкин тяжело вздохнул. - Как только я сказал ему об этом, он тут же заикаться начал, руками замахал и полез в шкаф прятаться. Мне даже показалось, что он с ума сошел. Не пойму, люди мы гостеприимные, хлебосольные, живем в достатке. Я в поселке вес имею и не маленький, со мной дружи да дружи, а тут кого ни пригласи поужинать, все под любым предлогом отказываются. Не пойму я этих людей. Завидуют, может?! - вслух размышлял он.
- Ну, если не хотят приходить одни, пригласи других!
- Кого, по-твоему?! - Торгашкин поднял бровь.
Жена встрепенулась:
- Пригласи, к примеру, директора похоронной конторы, заведующего поселковой баней, или начальника водокачки! Можно еще стоматолога Кувалдина с женой пригласить, начальника пожарной охраны, или хотя бы его брата с женой. Я думаю, желающих отведать нашего гостеприимства можно найти предостаточно. Так что…! Поговорите, выпьете, побеседуете, тем для разговора множество, поэтому тебе и карты в руки!
- А ведь дело говоришь! - На лице Михаила Давыдовича появилась широкая улыбка. – Дело!! Конечно, их должности не сравнить с моей, но тем не мение…!
Неделя, которая оставалась до празднования «Первого мая» пролетела незаметно. Все эти дни Маруся бегала по парикмахерским, делала себе прическу, маникюр и педикюр. Купила себе пару новых колготок. Выменяла у цыганки, почти еще новый, шиньон и медную цепочку, издали смахивающую на золотую. Готовила дорогие замысловатые закуски и организовала дома генеральную уборку. Кроме этого, желая произвести на гостей незабываемое впечатление, она подстригла своего пуделя и кроме черной бабочки надела на его тело модную жилетку. Кошке на голове сделала шикарный начес и хотела обрубить хвост, но вовремя остановилась из-за громкого протеста самой кошки. Над входной дверью повесила портрет Бориса Николаевича Ельцина, после чего к приему гостей все было готово.
Застолье планировалось на 18-00. Директор бани вместе с женой пришел в 16-30. Через несколько минут появился начальник водокачки. В 17-30 в дверь постучал директор похоронной конторы с женой и девяностолетней, крепкой на вид шустрой тещей. Другие приглашенные по неизвестным причинам прийти в гости напрочь отказались. Старушка тут же оценила закуску и проглотила, обильную слюню. Все остальные гости последовали ее примеру. Закуска на столе, была просто шикарная. В центре стола красовался жаренный молочный поросенок. Рядом с ним примостились две глубокие салатницы с красной и черной икрой. Дальше шли многочисленные тарелки с тонко порезанной осетриной. Каждую такую тарелку окружали вазочки, наполненные салатами из мяса краба, омара и устриц. Так же на столе имелась нарезка из нескольких видов мяса и птицы. Возле каждого гостя, на отдельной белоснежной салфетке находилась тарелочка с заливным из говяжьего языка. Широкое и плоское блюдо с копчеными плавниками молодой акулы находилось в конце стола. Несколько бутылок с дорогим коньяком, шампанским и водкой громоздились возле жаренного поросячьего рыла. Гости, которые по такому случаю не ели два дня, просто ахнули. Директор бани застонал.
- Ну, что товарищи, прошу….! - хозяин дома был радужен и приветлив. Толкая друг друга локтями, гости ринулись к столу. Всех шустрей и бесцеремонней оказалась бабуля. Она мигом очутилась в центре стола, схватила в руки граненый стакан и, бросив нежный взгляд на хозяйку дома, скрипучим голосом спросила:
- А самогонка в этом доме имеется? А-то я к этому напитку не приучена! – постучав желтым ногтем по бутылке, она подозрительно посмотрела на коньяк.
Застолье началось с поднятия тоста «За все хорошее!!». Зазвенели бокалы, в комнате запахло коньяком, гости чокнулись, выпили и молниеносно набросились поедать черную икру, осетрину и маринованные грузди. Отовсюду послышалось чавканье. Через короткий промежуток времени хозяин предложил выпить вторично. Со стороны гостей предложение было поддержано. Михаил Давыдович мужчинам разлил коньяк, женщины предпочли водку, ну а старушенция продолжала налегать на самогонку. Причем наливала себе она сама, поставив бутылку под стол.
Все было хорошо. За окном пели птички, на экране цветного телевизора Б. Н. Ельцин обещал всем республикам суверенитет.
- Хорошо сидим! – неожиданно произнес хозяин, откинувшись на спинку стула. - Не знаю, почему другие приглашенные отказались составить нам компанию. Не понимаю таких людей. Люди мы вроде гостеприимные, не жадные, вон жена какой стол собрала. Молодец!! Стол так стол!
- Чудо, какой стол хороший! – поддержал Торгашкина директор бани. - Замечательный стол!
- Угу! – согласился с ним и начальник водокачки, пережевывая плавник молодой акулы.
Девяностолетняя старушка ничего не ответила и только жадно посмотрела на жареного поросенка. В это время Маруся Ивановна обратилась к жене директора погребальной конторы.
- Кушайте, кушайте! – нежно произнесла она. - Кушайте, дорогая моя, пятый бутерброд с икрой, не подумайте, что я считаю!
На такое замечание женщина закашляла. Стыдливо отвела в сторону глаза и хотела даже выложить обратно полпалки копченой колбасы, которую успела незаметно положить в сумочку, но в последний момент остановилась. В это время Михаил Давыдович взял со стола пустую бутылку и повертел ее в руках.
- Даа! – задумчиво произнес он. - Хорошо угощение, но оно и стоит хорошо. А многие ведь этого не понимают. Нос от приглашения воротят, а зря. Нам для уважаемых гостей ничего не жалко. Вот, к примеру коньяк!
Гости насторожились.
- Сразу скажу, коньяк дорогой, двадцать рубликов стоит! А что это значит?!
Гости застыли в ожидании ответа.
- Ну вот вы! - Торгашкин обратился к директору бани. - Вы, к примеру, выпили двести грамм этого самого коньяка. Вроде бы ничего особенного. А если перевести это все в материальную плоскость? А?! То получается…! В этот момент жена встала из-за стола, сбегала в соседнюю комнату и принесла оттуда старые, деревянные счеты. Торгашкин начал производить расчеты.
- Получается! - невозмутимо продолжил он. - Что две рюмки коньяка это…!
Костяшки начали летать из стороны в сторону. Это восемь рублей в деньгах, или тридцать шесть буханок белого хлеба! Во как! Целых тридцать шесть! Поняли?! Выпил человек две рюмки коньяка и фить.. тридцать шесть буханок как не бывало!
Присутствующие отодвинули рюмки в сторону.
- А если посмотреть с другой стороны! А?! То эти две рюмки коньяка, равны по стоимости двум бутылкам водки! Видали!!- хозяин поднял вверх указательный палец. А за две бутылки водки мне в саду, мужики, сложили добротную печь! И что тогда получается?! А?! Замахнул человек пару рюмок, вроде бы и хорошо, а печки-то нет, исчезла в саду печка. Во как!! Присутствующие переглянулись. Директор бани решил перевести разговор о политике.
- Если говорить о политике и говорить серьезно! - моментально подхватил мысль Торгашкин. Тогда можно сразу привести пример с черной икрой, которой вы съели по десять, а вы, - хозяин посмотрел на заведующего водокачкой. - Одиннадцать ложек!
- Двенадцать! - подсказала Маруся Ивановна.
- Правильно! А двенадцать ложек потянут примерно рубликов на пятнадцать!! А что такое пятнадцать рублей?! У?! – гостеприимный хозяин внимательно посмотрел в глаза присутствующим. Пятнадцать рублей - это месячная стипендия учащегося ПТУ, товарищи! Вот и выходит, что икра сама по себе - это продукт питания, а вот ее цена - политика. Гости замерли. В комнате воцарилась мертвая тишина, и только громкое урчание в животе у директора похоронной конторы напоминало, что все гости пока еще живы.
В этот момент заведующий водокачкой, решив перейти на разговор о космосе, начал рассказывать о предстоящих полетах на Марс. Гости оживились, но в этот момент, хозяйка дома посмотрела на жену директора бани и с мягкой улыбкой произнесла:
- Голубушка, вы реже, реже ложкой-то мечите, а то в глазах рябит!
Женщина, которая в этот момент поедала черную икру, отложила ложку в сторону. Покраснела.
Тем временем, Торгашкин, продолжил мечтательно рассуждать о космическом пространстве.
-Вот ведь до чего продвинулся прогресс а, скоро по другой планете пешком ходить будем и на Луну летать, на экскурсии. Он на секунду задумался. - А вот интересно! - Торгашкин задал вопрос присутствующим. - А сколько на Луне будет стоить жареный поросенок, примерно такой же, что находиться перед нами. Гости молчали.
- А вот жаль, что не знаете! Вот этот, к примеру, стоит целых тридцать рубликов. Но это еще не все, его же надо еще привезти домой, разделать, зажарить, потратить на это время. Значит и цена будет совершенно другая. Неизвестно почему, но от таких разговоров гостям стало немного не по себе. Они прижались друг к другу и с ужасом смотрели на гостеприимных хозяев.
- Да, вы не стесняйтесь, дорогие гости! - Михаил Давыдович добродушно улыбнулся. – Если вам надоела осетрина и мясо омара, так вы так и скажите, мы вмиг вам принесем слабосоленой кильки, картошки в мундире и квашеной капусты по сорок копеек за килограмм. В этот момент гости, не сговариваясь, вскочили с места, быстро схватили свои вещи, не забыли старую, к тому времени, сильно захмелевшую бабку и с грохотом, роняя стулья, рванули из гостеприимного, хлебосольного дома.
Оставшись вдвоем, Торгашкин развел руками.
- Ничего не понимаю! Куда люди убежали? Почему? Чего им не понравилось? И стол ведь хороший накрыт и тема для разговора найдена и даже ухи не отведали по сорок две копейки за порцию, и жареного гуся по одному рублю восемьдесят четыре копейки за килограмм… Ничего не понимаю!! Чего еще людям надо? Ничего не понимаю…..! Ничегошеньки….!