Друзья познаются в беде (часть 3)
| предыдущая часть | к оглавлению |
- Отлично сделано! Комар носа не подточит. Прошептал Сергей Маузер на ухо Коржикову.
Тем временем спектакль продолжался, и на сцену под приятную блюзовую мелодию вышла Красная Шапочка, которую играла умопомрачительная стриптизерша, Зина Пирожкова.
Публика ахнула. Красивая, в коротенькой юбке, с точеной фигурой, прямыми, стройными ногами, в туфлях на высоком каблуке и глубоким декольте, девушка произвела фурор.
- Мама!! – взволнованно прошептал мужчина с третьего ряда,, любуясь грудью артистки. Казалось, что это и не грудь вовсе, а два астраханских арбуза с трудом втиснутые в красивую блузку. Забыв на некоторое время про своего кумира, Зине стали поступать недвусмысленные записки из зала. Не удержался и Сергей Маузер, он быстро черкнул несколько слов, предложив девушке свидание возле старой заброшенной лесопилки. Зинаида кивком головы дала согласие.
Но дальше произошло следующе:
Спектакль продолжался. Казалось, что все идет по плану. Зинаида красиво двигалась по сцене, эротично виляя бедрами, Лисичкин обливаясь плотом и сверкая глазами, ерзал на «пеньке». Публика, не отрывая глаз, наблюдала за всеми действиями Красной Шапочки. А вот
Василий Кубатурин, до этого тихо сидящий в ящике, изображающий лесной холмик, начал мстить Лисичкину.
- Да! Да! Господа! Начал мстить, мстить жестоко, нагло и цинично, давая понять, что не забыл случай, когда Лисичкин ткнул тому в задницу горящей свечей. Понимая, что в данный момент он недосягаем, Кубатурин, вместо слов:
- Красная Шапочка, ты куда путь держишь?
Вдруг неожиданно и громко произнес:
- Ух ты! Какие ножки! Да такие ножки, да мне бы на плечики! Всем ножкам ножки! Не то что у моей волчицы, у которой вместо ног два березовых костыля.
Услышав эти слова, Галина Ивановна сначала побледнела, затем покраснев до корней волос, с ненавистью прошептала:
- Мерзавец! Подлец! Негодяй!
Эта фраза оказалась неожиданной и для самого Коржикова. От удивления у него полезли на лоб глаза, дыбом встали волосы и, еле сдерживая приступ гнева, он прошипел:
- Идиот! Ты что городишь!? Какие ножки? Какие плечики?
Не обращая внимания на подобные фразы, не растерявшись, стриптизерша Зина улыбнулась и, подойдя к Лисичкину, нежно сказала:
- Ишь чего захотел, Серый Волчище Длинный Хвостище! Может ты еще чего-нибудь предложишь? А!?
- А почему бы и нет! – подал голос Кубатурин. – Пойдем к твоей бабуле, выпьем пару бутылок портвейна, закусим пирожками и поиграем твоими мячиками, а то у моей волчицы давно уже мячики сдулись и теперь вместо них висят уши кокера – спаниеля.
Услышав эту фразуу, Галина Ивановна чуть было не тронулась рассудком. От злости, ярости и стыда ее начало трясти. В зале послышалось сдержанное хихиканье. Тем временем Зинаида уселась на колени Лисичкину и обняв его за шею промурлыкала:
- Серый Волчище, Длинный Хвостище, а почему у тебя такие острые зубы?
- Острые зубы у меня для того, чтоб покусывать твою грудь! – ответил за Лисичкина Кубатурин.
- А почему у тебя такие длинные уши!? – продолжала Зина.
- Чтоб лучше слышать твое дыхание во время секса!
- А почему у тебя такой толстый …. Ээээ …. Коготь!? – поинтересовалась Зинаида, поглаживая лапу «Волку».
- Чтоб чесать твою красивую спинку! – ответил Василий.
Степана начало лихорадить. От одного только вида красивой женщины, сидящей у него на коленях, от ее нежных прикосновений, близости груди 6-го размера и запаха дорогих духов у Лисичкина началось головокружение. Казалось, еще немного, еще чуть-чуть и он, теряя сознание рухнет на сцену, но…в какой-то момент Зинаида встала, поправила свою юбку, нежно взяла Лисичкина под руку и направившись за кулисы ласково произнесла:
- Ну что, Серый Волчище, Длинный Хвостище! Если ты не боишься охотников, рыскающих в нашем лесу, тогда пошли к моей бабушке выпьем по бокалу вина, послушаем музыку, потанцуем. От волнения Лисочкина зашатало. Начал мелко трястись куцый хвост. На лапах выпрямились пластмассовые когти, на загривке вздыбилась шкура и самопроизвольно расстегнулась молния на ширинке. Еле передвигая от волнения ноги, Степан скрылся за кулисами, где….
(Короче говоря, здесь автор вновь не стал описывать происходящее за сценой, посчитав, что читатели и без этого догадываются, как режиссер Коржиков и его помощники, херачат бездарного Лисичкина не только старыми музыкальными инструментами, но и ногами, обутыми в сапоги сорок шестого размера.)
Но вот экзекуция закончилась. С Лисичкина быстро сорвали костюм волка и облачили в него молодого музыканта Колю Бубликова, который быстро взял «быка за рога». В избушке началось веселие. Бабушка, усевшись за «рояль», начала играть рок-н-ролл. Коля в шкуре волка, забавно подвывая и тряся, хвостом танцевал шейк. Помогая ему, Зина эротично танцевала то на столе, то на табуретке, то на пустом ящике из-под пива. В какой-то момент к нашим героям присоединились «охотники». Они громко свистели и, хлопая в ладоши, пили из горлышка какую-то жидкость.
- Да они же пьют настоящий портвейн!! – возмутился Коржиков. По залу в это время распространился запах сивухи.
Публика ликовала.
- Браво!! - громко кричали зрители. - Браво!!
Захмелев, один из «охотников», свалившись за кулисами, ударился головой о старый тромбон. Другой упал в оркестровую яму, третий в экстазе хотел было залезть Зинаиде под юбку, но та продолжая танцевать, заскочила на рояль.
Увидев сексуальную, эротично танцующую Зину, публика чуть было не сошла с ума. Люди вскакивали с кресел, зал озарился вспышками камер сотовых телефонов, у кого не было телефонов те начали делать зарисовки. Один придурок, не выдержав, полез было на сцену, но получив от Сергея Маузера пару ударов вдоль хребта, успокоился и тут же убежал в буфет пропустить пару кружек пива.
В какой-то момент, к Красной Шапочке присоединился и «Серый Волк».
- Боже мой! Что тут началось! Парочка прыгала на крышке «рояля», словно акробаты на батуте, скакала, плясала, делала сальто-мальте, крутилась, вертелась, выкидывая всевозможные «Па». И вдруг…. БАХ!! ТРАХ!!!ТАРАРАХ!!!
«Рояль» не выдержал нагрузки и с оглушительным треском рассыпался на несколько частей.
Публика на мгновение замерла.
- Мама!! Кто-то громко вскрикнул из середины зала. Да это же не рояль вовсе, а кусок фанеры!! - с удивлением подытожил зритель.
Коржиков схватился за голову.
— Это п…ц! Все кончено! Афера вскрылась!! – прошептал он на ухо Сергею Маузеру. –Теперь жди беды.
Прошло две недели. Было все спокойно. Казалось, что и на этот раз пронесло, утихло, улеглось., забылось, но… не тут-то было.
Так вот, в начале третьей недели неожиданно в дом культуры ввалилась целая толпа проверяющих, где присутствовали ревизоры из администрации города, аудиторы из района и даже несколько экономистов из республиканского министерства культуры. Что тут началось, вы не представляете. Комиссия работала на совесть. С утра до вечера и с вечера до утра ревизоры шерстили финансовую документацию дома культуры. Нашли все нарушения, доказали все махинации, выявили схему, по которой часть денежных средств от продажи билетов уходила в карман Коржикову. Вскрыли даже метод, по которому режиссёр продал цыганам не только добротный рояль, но и туалетную бумагу вместе с разбитыми унитазами.
Дело запахло «керосином». Сумма финансовых злоупотреблений зашкаливала.
- Пятнадцать лет строгого режима с конфискацией имущества! – прочитав акт проверки, сделал заключение кочегар-пенсионер, бывший прокурор города и приятель Коржикова.
- Нужно срочно внести деньги в кассу и причем с процентами! – добавил он. – Затем составить договор, где указать, что денежные средства ты брал как ссуду, которую с задержкою, но все же вернул.! Усек!
Коржиков все понял. Чтоб собрать нужную сумму режиссер сначала продал машину, добротный катер, шубу жены, новенькие валенки тещи, втихаря заложил ее дачу и несколько железных лопат, пригодных к эксплуатации. Затем он попытался занять денег у своих друзей, имеющих вес в обществе. Он лихорадочно звонил знакомым банкирам, директорам предприятий, коммерсантам, бизнесменам и так далее. Но вот парадокс, как только «друзья» слышали, что у них просят денег, тут же становились глухими и слепыми, косили под слабоумных, а от словосочетания «нужны деньги» кидали трубку. Афанасий Никанорович несколько раз звонил даже своему лучшему другу, Сергею Маузеру, но короткие гудки наводили на мысль, что и он относится не к друзьям, а обычным попутчикам. От таких «открытий» Коржиков впал в депрессию. Денег катастрофически на хватало.
В тюрьме сидеть не хотелось. От одной только мысли, что остаток жизни придется провести за решеткой, у режиссера обострился геморрой, напомнил о себе застарелый энурез, а волосы на затылке все чаще и чаще стали вставать дыбом.
И вот в один прекрасный день нервы у Афанасия Никаноровича не выдержали. Хорошенько вымывшись в бане, выпив пару стаканов портвейна, и помолившись на портрет В. В. Жириновского, он шагнул в открытое окно и……
В этом месте, в этой истории, можно было ставить точку, точнее заказывать музыку, звонить в погребальную контору, закупать венки и так далее, но в самый последний момент в дело вмешалась теща. Эта сильная, энергичная женщина, успела поймать своего непутевого зятя за резинку от трусов, затащить его в кабинет, дать ему по морде и выдать тому 50 тысяч рублей. Сумма, конечно, была маловата, капля в море, но все же. Слегка успокоившись, Коржиков вновь кинулся на поиски денег. Он звонил в банки, незаметно продавал вещи тещи, пытался оформить на нее кредит, взять ссуду и так далее. Афанасий Никанорович так увлекся поиском финансов, что однажды не заметил, как в кабинете открылась входная дверь и на пороге появился Сергей Маузер. Слегка похудевший, загорелый с обветренными губами, элегантный, в черном костюме, при галстуке и белой рубашке он выглядел, как артист Голливуда. Коржиков наоборот, осунулся, заметно постарел, на висках появилась седина, в глазах потух огонек, исчезла какая-то искорка, пропал задор. Вид у режиссера был жалок. Хотя друзья и выпили за встречу, хорошенько закусили, но разговор между ними не клеился. Режиссёр не мог справиться с волнением, он что-то пытался рассказывать, сбивался, начинал заново, все время виновато смотрел на собеседника, ну в общем…
Выдержав театральную паузу, Маузер начал действовать. Понимая состояние приятеля, Сергей подробно описал тому, как побывал за границей, где заключил контракт на поставку иностранцам большой партии свечей от геморроя и порошка от чесотки.
- А что, у них своего порошка нет!? – поинтересовался Коржиков.
- Есть! - охотно пояснил Сергей. - Только от их порошка клещи начинают интенсивно плодиться, а от нашего, наоборот, не только дохнут сами, но и разбегаясь, сводят с ума местных собак в радиусе ста метров.
Поговорив еще несколько минут, Сергей как ресторанный фокусник, медленно-медленно, медленно-медленно достал из портфеля шкатулку, обитую черным бархатом и с хитринкой в глазах, положил ее на стол.
- Что это!? – сдавленным голосом спросил Коржиков.
— Это? Хы! - ухмыльнулся Маузер. – Это, милый мой, казино, это девочки, рестораны, море, золотистый песок, это шампанское рекой, вино ящиками, пиво бочками, это ТВОЯ СВО-БО-ДА!!!! Усек!!!!
- Свобода!!!?
- Да! Разумеется! –Маузер явно наслаждался полученным эффектом.
Афанасий Никанорович открыл шкатулку и… ахнул.
В шкатулке находились старинные золотые и серебряные монеты разных эпох, разного достоинства и разной величины.
- Сергей! Но тут же целое состояние!!
- Конечно! И оно сейчас твое! Тридцать лет коллекционировал! Но раз такое дело! –сегодня заложишь шкатулку в ломбард, вырученные деньги внесешь в кассу и можно жить спокойно. Будешь работать, потихоньку рассчитываться, я не тороплю…
Понимая, что спасен, режиссер от волнения часто задышал. Изменился в лице. Поднявшись с кресла, он хотел было произнести хорошие, теплые слова, поблагодарить, напомнить, что друзья познаются в беде, что вовремя приходят на выручку, помогают друг другу и так далее, но не получилось, запершило, перехватило в горле. Пытаясь справиться с волнением, Афанасий Никанорович подошел к приятелю и взял того за руки.
- Ты! Ты! «Ты настоящий друг!» — тихо сказал он. В это время голос его дрогнул, затряслись плечи, Коржиков как-то сник, сгорбился и, чтоб приятель не увидел, как по его щеке покатилась крупная мужская слеза крепко, крепко обнял Сергея за плечи… .
| предыдущая часть | к оглавлению |